И один в поле воин. Особенно, если он танкист

 

В ночь с 7 на 8 августа немецкая группа армий «Север» начала наступление на Ленинград. По линии Большой Сабск – Кингисепп – Волосово. 13 августа немецкие войска захватили станцию Молосковицы и перерезали железную и шоссейную дороги Кингисепп – Ленинград. После форсирования фашистами реки Луга на правом фланге фронта, город оказался между двух огней. 14 августа 41–й моторизованный и 38–й армейский корпуса Вермахта, вышли на оперативный простор, и устремились к Ленинграду. 16 августа были заняты Нарва и Кингисепп.

10 августа 56–моторизованный корпус атаковал советские войска в районе Луги. В тот же день тяжелые бои начались и на новгородско–чудовском направлении. На следующий день немцы прорвались к реке Оредеж. Но 13–го августа 34–я и 11–я армии нашего Северо–Западного фронта, нанесли в районе Старой Руссы и озера Ильмень удар в тыл частям 10–го германского армейского корпуса. ОКВ приказало перебросить на это направление 56–й моторизованный корпус, дивизию СС «Мертвая голова» и только что переданный группе армий «Север» из под Смоленска 39–й моторизованный корпус.

16 августа части 1–го армейского корпуса овладели западной частью Новгорода. Нависла реальная угроза прорыва немецких войск к Ленинграду. И как всегда, просчеты генералов, легли свинцовой тяжестью на плечи простых солдат и офицеров.

18 августа командира 3–й танковой роты 1–го танкового батальона 1–й Краснознаменной танковой дивизии старшего лейтенанта Зиновия Колобанова вызвали в Гатчину (Красногвардейск), в штаб дивизии. Командир дивизии генерал В.И. Баранов лично поставил задачу перед старлеем–танкистом. Показав на карте три дороги, ведущие к Красногвардейску со стороны Луги, Волосово и Кингисеппа, через Таллинское шоссе, комдив жестко приказал: «Перекрыть их и стоять насмерть!».

Против немецких корпусов, было послано пять танков роты Колобанова, мало конечно на первый взгляд, но это было КВ–1, а старший лейтенант Колобанов прошел Финскую и выжил. Эти факторы как выяснилось позднее, стоили многого.

Ротный, приказал заправить машины под пробку и загрузить в танки по два боекомплекта бронебойных снарядов. Осколочно–фугасных снарядов на этот раз экипажи взяли минимальное количество, они знали что будут драться против немецких танков.

После этого рота немедленно выдвинулась навстречу наступающему врагу. Танки – лейтенанта Сергеева и младшего лейтенанта Евдокименко, Колобанов направил на Лужскую дорогу (Киевское шоссе). Еще два КВ под командованием лейтенанта Ласточкина и младшего лейтенанта Дегтяря перекрыли дорогу, ведущую на Волосово. Танк самого командира роты должен был встать в засаду у дороги, соединяющей Таллинское шоссе с дорогой на Мариенбург – северной окраиной Красногвардейска.

Старший лейтенант Колобанов был знающим командиром, и первым делом провел с командирами экипажей рекогносцировку, указал места огневых позиций и что особенно важно, приказал отрыть для каждой машины по два укрытия – основное и запасное, а потом тщательно замаскировать их. (Позднее, специальным приказом Гудериана, в немецких танковых войсках ввели именно эту систему маскировки танков в обороне). Еще немаловажным было то, что КВ были радиофицированы, что обеспечило постоянную связь экипажей с командиром роты.

Для своего КВ Колобанов определил позицию таким образом, чтобы в секторе огня был самый длинный, хорошо открытый участок дороги. Немного не доходя до птицефермы Учхоза, дорога тут поворачивала почти под прямым углом и уходила к Мариенбургу. Ее пересекала еще одна, грунтовая, дорога, а вокруг выбранной Колобановым позиции стояли неубранные стога, что так же способствовало маскировке. Еще очень удачным для этой позиции было то, что по обеим сторонам дороги, ведущей к Мариенбургу, местность была сильно заболочена и даже перемежалась небольшими озерцами.

Ближе к ночи наконец подошло боевое охранение, затребованное Колобановым перед выходом на позиции. Ведь танк в обороне, без пехоты как голый. Пехотинцев разместили позади танка, в стороне, чтобы в случае чего они не попали под орудийный огонь. А неполное отделение с пулеметом Максим, замаскировалось чуть впереди, между Мариенбургской трассой и грунтовой дорогой, со строгим приказом без команды не только не открывать огня, но даже и не шевелиться. Позиции боевого охранения также должны были хорошо замаскированы...

На роту Колобанова, непосредственно наступала немецкая 1–я танковая дивизия. В случае её прорыва к Мариенбургу, части этой дивизии и корпус куда она непосредственно входила, могли ударить в тыл частям РККА, занимавшим оборону на рубежах Красногвардейского укрепрайона, открыть а затем, выйдя по старинным гатчинским паркам к Киевскому шоссе, почти беспрепятственно продвигаться к Ленинграду.

В 10 утра, 19 августа 1941 года начался бой под Волосово. По радио пришло сообщение, что один из экипажей вступил в бой с немецкими танками. Но тут пока было все спокойно. Колобанов объявил повышенную готовность, и вызвав к себе командира боевого охранения (молоденького младшего лейтенанта), еще раз напомнил ему, чтобы пехотинцы непосредственного прикрытия, открывали огонь по противнику только тогда, когда заговорит орудие КВ, расчет же засадного «Максима» должен дожидаться команды, что бы на поле боя не происходило.

Просчитав все заранее, Колобанов наметил для будущего боя два ориентира: №1 – две березы слева от перекрестка и №2 – сам перекресток. Ориентиры были выбраны с таким расчетом, чтобы уничтожить головные вражеские танки прямо на перекрестке, не дать остальным машинам свернуть с дороги, ведущей на Мариенбург.

И вот во втором часу дня на дороге появились вражеские танки. Немцы выслали вперед три мотоцикла для разведки, но Колобанов приказал их не трогать. Немецкие мотоциклисты свернули налево и помчались в сторону Мариенбурга, не заметив стоявший в засаде замаскированный КВ. Выполняя приказ Колобанова, ни танкисты, ни пехотинцы из боевого охранения не стали открывать огня по разведке, и тем более промолчал запуганный Колобановым «Максим».

А немецкая танковая колонна подходила все ближе. Двадцать два немецких танка шли держа минимальную дистанцию в колонне, подставляя свои левые борта почти под прямым углом по отношению к орудию КВ, тем самым представляя собой идеальные мишени. Люки были открыты, часть немцев сидела на броне. Когда головной немецкий танк въехал на перекресток и вплотную приблизился к двум березам – ориентиру №1, намеченному танкистами перед боем, командир приказал старшему сержанту Усову открыть огонь...

Старший сержант Усов к началу Великой Отечественной войны был уже опытным солдатом. Призванный в артиллерийские части РККА в 1938 году, он участвовал в освободительном походе в Западную Белоруссию, а во время Финской войны воевал на Карельском перешейке. Окончив перед войной специальную школу командиров орудий тяжелых танков, стал танкистом...

Итак бой начался. Головной фашистский танк загорелся с первого выстрела. Вторым выстрелом, прямо на перекрестке, был разбит второй танк. Образовалась пробка. Колонна стала сжиматься, и теперь интервалы между танками стали и вовсе минимальными. Колобанов приказал перенести огонь на хвост колонны, чтобы окончательно запереть ее на дороге.

Старший сержант Усов пятью снарядами, уничтожил два последних в немецкой колонне танка. Противник оказался в ловушке.

Сначала немцы не могли определить откуда ведется стрельба и открыли массированный орудийный огонь по показавшимися им наиболее подозрительными копнам сена, которые тут же радостно загорелись, причем на мощность огня русских, это ни как не повлияло. Но вскоре фашисты пришли в себя и смогли обнаружить засаду. Началась танковая дуэль одного КВ против восемнадцати немецких танков. На машину Колобанова обрушился целый град бронебойных снарядов. Один за другим они долбили по броне советского танка, но Уральская броня была сильнее крупповских болванок.

Мало что это был тяжелый КВ, он был еще и экспериментальный. (В роте Колобанова, были экспериментальные танки с броней усиленной 25–миллиметровыми плитами, наклепанными на башню) От маскировки уже не осталось и следа. Немецкие болванки били и били о броню КВ, но экипаж продолжал делать свою работу. Заряжающий, он же младший механик–водитель, красноармеец Николай Роденков работал в бешеном темпе, загоняя в казенник пушки снаряд за снарядом. Усов, не отрываясь от прицела, продолжал вести огонь по вражеской колонне.

Между тем, командиры других машин, державших оборону еще на трех дорогах, докладывали по радио что тоже ведут ожесточенные бои и не пропускают фашистов.

Немцы, понимая, что попали в западню, пытались маневрировать, но снаряды КВ поражали танки один за другим. А вот многочисленные прямые попадания вражеских снарядов, по прежнему не причиняли особого вреда советской машине. Сказывалось явное превосходство КВ над немецкими танками по силе огня и в толщине брони.

На помощь немецким танкистам пришли двигавшиеся вслед за колонной пехотные подразделения и артиллерийские батареи. Под прикрытием огня из танковых пушек, для более аффективного стрельбы по КВ, немцы выкатили на дорогу противотанковые орудия.

Но Колобанов во время заметил демарш противника и приказал Усову ударить по противотанковым пушкам осколочно–фугасным снарядом. С немецкой пехотой завязало бой находившееся позади КВ боевое охранение, но когда немцы попытались подняться в атаку, во фланг им ударил старина Максим. Несмотря на то, что изобретению инженера Хайре Стивенса Максима было уже 58 лет, его детище было весьма грозным оружием и немецкие пехотинцы, ощутили это на своей собственной шкуре.

Усов методично выбивал немецкие противотанковые пушки, но последняя успела произвести несколько выстрелов. Один из них разбил панорамный перископ командирского наблюдения, а другой заклинил нашему танку башню. Усову удалось разбить и эту пушку, но КВ потерял возможность маневрировать огнем. Довороты орудия вправо и влево на большие радиусы, можно было теперь делать только путем поворота всего корпуса танка. По сути, КВ превратился в самоходную артиллерийскую установку, но продолжал вести бой. Стрелок-радист Николай Кисельков вылез на броню и установил вместо поврежденного перископа запасной.

Колобанов приказал старшему механику–водителю старшине Николаю Никифорову перевести танк в запасной капонир и занять огневую позицию там. На глазах у немцев КВ танк задним ходом выбрался из своего укрытия, занял новую позицию и вновь открыл огонь по колонне. Теперь механику-водителю пришлось вовсю потрудиться в роли наводчика. Выполняя распоряжения командира орудия Усова, он поворачивал корпус КВ в нужном направлении.

Наконец последний 22–й танк из передового полка немецкой дивизии был уничтожен. Бой длился больше часа, по танкам и противотанковым орудиям противника, было выпущено 98 снарядов, из них бронебойные были израсходованы все.

Но тут поступила информация, что немцы смогли прорваться к совхозу «Войсковицы» с юга.

Посадив на броню красноармейцев из боевого охранения (многие из которых были ранены в этом бою), КВ с десантом на броне устремился на прорыв. Немцы не стали ввязываться в бой с огромным страшным русским танком, они даже не пытались вести по нему огонь.

Когда Колобанов встретился с командирами других машин своей роты и подвел итоги дня, то выяснилось следующее...

В бою на Лужской дороге экипажем лейтенанта Федора Сергеева было уничтожено восемь немецких танков, экипажем младшего лейтенанта Максима Евдокименко – пять. Младший лейтенант в этом бою погиб, трое членов его экипажа ранены. Уцелел лишь механик-водитель Сидиков. Пятый немецкий танк, уничтоженный экипажем в этом бою, на счету именно механика–водителя: Сидиков таранил его. Сам КВ при этом был выведен из строя. Танки младшего лейтенанта Дегтяря и лейтенанта Ласточкина в этот день сожгли по четыре вражеских танка каждый.

Всего 19 августа 1941 года танковой ротой было уничтожено 43 танка противника.

Героя Колобанову не дали, припомнив старые провинности. И действительно, за что тут Героя давать. Ведь не в штабе героически штаны просиживал, а с одной ротой, полк разбил. Ну, а то что с одного танка подбил 22 вражеских, так это вообще для штабных чинуш мелочи.

Но для нас с вами, старший лейтенант – танкист из сорок первого года, всегда будет истинным Героем.

Когда после боя экипаж стал осматривать свою машину, на броне КВ насчитали 156 следов от попаданий бронебойных снарядов. Пожалуй побольше чем чернильных пятен на штанах у штабной крысы, заполняющей наградные документы.

Так, умелые действия танкистов одной роты, остановили вражескую дивизию и помогли этим стабилизировать фронт у Пулковских высот и не пустить врага в Ленинград. И в первую очередь, это было сделано благодаря высочайшему профессионализму командира этой роты, старшего лейтенанта Колобанова.